ДОБЕРМАНЫ В РОССИИ (самое начало)
Российские любители собак сразу обратили внимание на новую породу, выведенную немецким заводчиком Фридрихом Луисом Доберманом. Первые ее представители появились у нас уже в 1902 году. Конечно, они были приобретены в Германии по случаю. Более широкий и осознанный интерес к породе обнаружился несколько позже. Пропагандистом добермана, точнее доберман-пинчера, как тогда его называли, был очень активный и профессиональный кинолог В.И.Лебедев. Он сумел оценить высокий рабочий потенциал породы и стал азартно ее популяризировать в качестве полицейской собаки.
Идея использования собак для розыскной службы пришла в голову полицейскому комиссару Лауферу (Германия) в 1901 году. Она обрела свое реальное воплощение годом позже, благодаря промышленному району Вестфалия, в котором 28 июня 1902 года было основано "Общество поощрения и разведения полицейских собак".
Изучив публикации на эту тему крупнейшего кинолога Германии Роберта Герсбаха, побывав в бельгийском городе Генте, где с большим успехом работала школа по подготовке собак к розыскной службе в полиции, Лебедев издал весной 1907 года книгу "Полицейская собака в Генте". Этим он не ограничился и приступил к осаде крупнейших полицейских чинов России и аристократов, близких к царскому двору. Его усилия не пропали даром. Пятого октября 1908 года было учреждено "Российское общество поощрения собак к полицейской и сторожевой службе" . Эта организация была очень модной и престижной, поскольку находилась под покровительством царской фамилии.
К началу 1911 года в составе членов Общества уже "числятся 256 лиц", среди них гофмейстер Высочайшего Двора, статс-секретарь П.А.Столыпин, например, а почетным председателем совета Общества император назначил "по всеподданнейшему" докладу министра Двора принца Александра Петровича Ольденбургского.
Первая в России организация служебного собаководства ставила перед собой несколько целей: "содействие правильной постановке применения собак в разнообразных условиях полицейской и сторожевой службы и всемерное облегчение ознакомления членов полиции с наиболее пригодными для сего породами собак, приемам дрессировки, условиям их воспитания, содержания и использования для служебных целей" (из устава Общества).
Вскоре в Петербурге открываются три школы: 1) под руководством В.И.Лебедева, 2) Петербургской полиции и 3) дворцовая под управлением шведа инструктора Е.Аскольма. В том же 1909 году по примеру Петербурга аналогичные школы и питомники возникли и в городах Прибалтики, входившей в состав Российской империи. К концу 1911 года в России уже насчитывается до 80 питомников и начинают работать курсы по подготовке инструкторов во всех крупных городах.
Открытая Лебедевым в Петербурге школа дрессировщиков за 4 года успела обеспечить подготовленными проводниками и собаками свыше 60 городов Российской империи. Выпускники школы, прошедшие теоретический и практический трехмесячный курс, могли не только сами работать проводниками, но и "обучать других чинов дрессировке полицейских собак". Плата за обучение в Школе была довольно высокой — 50 рублей. Каждому курсанту предоставлялась одна собака стоимостью от 100 до 160 рублей — в зависимости от ее закупочной цены. Кроме того обучающиеся могли приобрести в питомнике Школы еще одну породистую, но не обученную собаку "для приплода" стоимостью от 75 до 100 рублей. Таким образом обучение одного курсанта "со столом и квартирою" и с приобретением одной дрессированной собаки обходилось в 250-300 рублей, а с двумя — 350-400.
В единичных случаях полиция приобретала для дальнейшего обучения эрдельтерьеров и немецких овчарок, но в основном доберманов. Причем, примерно к 1910 году выработалось довольно четкое представление о том, какими должны быть щенки. Лебедев в своей очередной книге "Руководство дрессировки полицейских и служебных собак", которая выдержала минимум пять изданий, писал: "Доберман-пинчеров никогда не следует покупать в питомниках с массовым разведением собак, т.к. такие собаки нередко бывают пугливы". Большинство доберманов того периода были довольно длинношерстными, имели плотный подшерсток и спокойно переносили непогоду. Однако относительно короткошерстные доберманы также встречались, но и они, как отмечали специалисты, были вполне пригодны для использования на полицейской службе: "Короткую шерсть нельзя считать неудобством, — утверждал Лебедев, — напротив того, эта порода в местностях с исключительно суровым климатом оказалась очень выносливой и пригодной ( в немецком Люденшейде, а у нас испытан в Москве, Петербурге, Лифляндской и Курляндской губерниях)".
Одним из основных требований, предъявляемых закупщиками собак, был темперамент добермана: "Под темпераментом мы понимаем известную степень возбужденности нервов и говорим о живом темпераменте, если возбужденность и впечатлительность велики, и о спокойном темпераменте, если они не велики. Чем живее темперамент у собаки, тем больше она представляет гарантий на успешную дрессировку. Сверкающие, живые глаза, быстрые движения и внимательное отношение указывают на страстность и храбрость. Собаки, беспрестанно внимательно следящие за своим хозяином и за каждым его движением, обыкновенно бывают храбры, недоверчивы и всегда готовы к борьбе". (В.И.Лебедев, "Руководство дрессировки…", СПб., 1913г., стр. 135).
Популяризации служебного собаководства очень способствовали первые всероссийские испытания полицейских собак. Они состоялись 19 октября 1908 года и их удостоил своим присутствием Главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа Великий князь Николай Николаевич. Его присутствие сделало событие особенно привлекательным для влиятельных светских снобов и "избранная столичная публика" заполнила манеж.
Оглушительную победу на испытаниях одержал доберман Треф. Это был некрупный, коренастый кобель с короткой и сильной головой и довольно длинной шерстью. Родился он в рижском полицейском питомнике. Происходил от родившегося в России Боя и немецкой суки Флориды из известного питомника "фон Тюринген", принадлежавшего лучшему ученику Луиса Добермана — Отто Геллеру.
Триумф на испытаниях и абсолютно успешная повседневная работа Трефа в полиции сделали его живой легендой. Подвиги Трефа взахлеб освещались ведущими российскими журналистами. Каждый его шаг подробно описан. По своей популярности он мог соперничать лишь с первой русской кинозвездой Верой Холодной, прославившейся чуть позже.
Замечательно выдрессировал Трефа выпускник Школы Лебедева околоточный надзиратель Дмитриев.
Что же проверялось на испытаниях, какие требования обуславливались правилами? Процитирую полностью регламент испытаний, сохраняя орфографию и стиль: " 1. Преследование чужого по свежему следу и лаять на него. Идти только по следу ноги. Удаление до 1500 метров — 15 баллов. 2. Лаять на искомого человека в толпе; следование по предметам, как например: топор, молоток, нож. палка, которые искомое лицо имел в руках. След свежий. — 20 баллов. 3. Преследование и задержание человека по чутью в комнате, где этот человек укрылся. Удаление до 1500 метров. — 20 баллов. 4. Найти и следовать по свежему следу, который прерывается водой. Переплыть через воду и продолжать преследование до настижения. — 20 баллов. 5. Следование по свежему следу в доме и открыть искомое лицо. Удаление до 1500 метров. — 20 баллов. 6. Обыскивание местности, посещенной преступником и принесением всех уроненных или брошенных им предметов. — 20 баллов."
Сразу после своей победы в Петербурге, увенчанный серебряным кубком от имени Председателя Общества шталмейстера Высочайшего Двора В.И.Денисова, он был продан, надо полагать за большие деньги, московскому градоначальнику. В Москве он продолжил свою безупречную карьеру в полиции и стал на несколько лет основным производителем породы.
Москвичи восторженно отнеслись к великой собаке. В начале декабря 1909 года по приглашению Общества охоты имени Императора Александра II некто Н.Н. Кениге выставил в московском манеже четырех овчарок, а градоначальник — своего Трефа. Большинство самых популярных московских изданий — "Утро России", "Голос Москвы", "Московский листок", "Московские ведомости" откликнулись на это событие.
Именно полицейские собаки стали гвоздем выставки. В еженедельнике "Полицейская собака" (№28 от 17.12.1909г.) Лебедев ликовал: "Надо отдать справедливость москвичам: по сравнению с Петербургом куда интереснее и привлекательнее умеют они обставить свои охотничьи и псовые выставки.… Манеж был изящно декорирован флагами, зеленью. Стойки для собак сияли какой-то особенной чистотой, много света, даже военный оркестр и "охотничий" кинематограф! В самом центре в лучшем месте — небольшой помост, богато убранный… Посередине над ним большой щит с надписью: полицейские собаки. Доберман-пинчер Треф".
Главный приз и золотую медаль получил Треф, овчарки г-на Кениге удостоились серебряных медалей.
Не устоял от реакции на это событие самый ироничный и блестящий репортер и театральный критик начала века Влас Дорошевич. В газете "Русское слово" он писал: "Герой дня — собака. Собака, которую по ошибке назвали вульгарным именем Треф. Ее следовало бы назвать:
— Шерлок Холмс.
— Нат Пинкертон.
— Гениальная сыскная собака. ее с нетерпением ждет публика в Манеже. Эта собака, быть может, скажет нам, кто убит в Лештуковом переулке.
— Один Треф может сказать, кто же, наконец, убил Тихановича".
Закупка собак в Европе, в основном в Германии, осуществлялась параллельно с собственным российским разведением доберманов. Причем полицейское провинциальное начальство обладало собственными полномочиями. В январе 1908 года, к примеру, Митаво-Баусским уездным начальником бароном фон Раден выписаны из Брауншвайга (Германия) от полицейского инспектора Буссениуса десять полицейских собак. Вместе с ними прибыл вахмистр для обучения собак при специальной учебной команде Курляндской полицейской стражи ("Собаководство и дрессировка", №2-3, стр.3-5). Большая партия доберманов закуплена по сохранившемся документам и в 1912 году.
Увлеклись породой и отдельные частные лица. В Родословной книге Московского Общества охоты (том IV, 1912 год) зарегистрированы три суки добермана, принадлежавшие А.К.Розенвальду — Флорида ф.Тюринген, тесно заинбредированная на ведущего немецкого производителя Принца ф.Ильм Атен, Илонька ф.Тюринген и ее дочь Ада.
Использованием и разведением служебных собак заинтересовалось и военное ведомство. В 1912 году организован полковой питомник военно-полевых собак. В Царском Селе открыт при гусарском полку временный инструкторский курс для проводников из пехотных полков и это дело стало развиваться в армейских подразделениях. Немалую пользу — по сообщению историка кинологии В.Л.Вайсмана, оказали собаки в железнодорожной жандармской полиции.
Царской Россией было отправлено в 1914 году на фронты I-ой мировой войны 300 собак, которые применялись для сторожевой и эстафетной службы, службы связи. Это, конечно, намного меньше, чем использовала Германия (6 тысяч собак в начале войны и до 20 тысяч позднее, Франция отправила воевать до 10 тысяч собак).
Словом, начальный период служебного использования собак вообще и доберманов, в частности, несомненно, был триумфальным и с лихвой оправдал прогнозы немецкого пропагандиста породы фон Отта из Бенсдорфа, который в свое время предрекал: "Будущность принадлежит доберман-пинчеру. Все остальные породы он далеко превзойдет по численности, усовершенствованию породы и в смысле предпочтения, которым он будет пользоваться перед другими породами" (цитата из еженедельника "Полицейская и сторожевая собака").
На универсализм добермана еще в начале века обратил внимание и другой немецкий кинолог барон фон Зерлиц (псевдоним — Зегвальд), горячо рекомендуя ее в качестве "жандармской собаки". Он же отметил, кажется, одним из первых, красоту добермана. Вот его слова в "Немецкой охотничьей газете": "Доберманпинчеры, происходящие от скрещивания старо-германской овчарки и немецкого пинчера, отличаются поразительной бдительностью и внимательностью; они с отчаянной храбростью защищают своего господина, незаменимы как провожатые при прогулках пешком в уединенных местностях или при поездках верхом, в экипаже или на велосипеде; они удивительно смышлены, их успешно применяют в качестве овчарок и вообще для пастушечьей службы; на парфорсных охотах они благодаря своей большой скорости очень ценны при апортировании раненых зайцев, — обыкновенно с голосом гонят его в кустах, в силу своих многосторонних особенностей с успехом могут быть применены в качестве военной собаки. Резвый, энергичный доберманпинчер очень умное животное. И на выставках он всегда занимает одно из первых мест".
Революция, Гражданская война и разруха в России привели к гибели основного поголовья служебных собак, да и многие документы оказались безвозвратно утраченными. Но благодарная память о замечательных собаках начала века сохранилась, да и для службы они вновь потребовались уже в 1918 году.
В Москве чудом сохранились несколько частных питомников. На базе одного из них ранее принадлежавшего фон Мекку, возник в 1918 году питомник, обслуживающий транспортный отдел ОГПУ. Новая власть в 1922 году организовала "образцовый" питомник в Ленинграде на Фарфоровом посту. Тогда же учрежден и питомник при Управлении уголовного розыска Республики на станции Лосиноостровская под Москвой. А через год открылись центральные курсы погран-охраны ОГПУ в подмосковном Кускове.
До начала 20-х годов добермана еще не коснулась слава красавца и он в основном воспринимался как исключительно рабочая порода. Армия, милиция, погранвойска и чекисты озаботились сбором представителей старого российского разведения, "русских доберманов" и приобретением в Германии за золото новых собак. Деньги на это не жалели. Закупочную активность проявляли, как и прежде, не только столичные и центральные аппараты, но и далекая периферия. Например, на первой выставке служебных собак, состоявшейся в Тифлисе (Тбилиси) в 1928 году экспертизу прошли 138 собак. Из них 50 доберманов, 42 немецкие овчарки, 18 метисов и 17 кавказских овчарок. А в совсем уж далеком от собаководческих центров Ашхабаде в том же году зарегистрировано 64 добермана, 6 немецких овчарок и 40 киргизских овчарок.
В 1921 году В.И.Ленин объявил новую экономическую политику (НЭП). Народ слегка насытился и стал приглядываться к искусству, красоте, культуре. Советские любители собак внезапно обнаружили, что доберман превратился в красивую собаку. Да и западные специалисты стали рассуждать о доберманах старого типа едва ли не с усмешкой.
Немец Отто Зетегаст в специализированном издании "Unser dobermann" в 1924 году сообщал: "Внешний вид собаки около 1900 года хорошо сохранился в моей памяти. Почти все они были скорее коренастыми, чем высокими, очень часто длинные, а не короткие в спине, с мощной шеей и очень сильным мускулистым затылком. Собаки, которым черт не брат, одушевленные неукротимым духом атаки. При этом почти все без исключения они были иноходцами".
Более гармоничные и элегантные доберманы, без признаков грубости, с короткой блестящей шерстью, стройной шеей, конечно, выглядели куда более благородно.
Отечественные собаководы, чуткие к красоте, адекватно на них среагировали. Доберманов нового типа все чаще стали приобретать любители, а не только профессионалы.
В 1925 году формируется Секция любителей доберман-пинчеров и немецких овчарок". Задача секции — "поддержание развития кровного служебного собаководства в СССР". По существу эта секция стала первой в нашей стране организацией любительского служебного собаководства. По своим задачам она не вполне вписывалась в рамки охотничьих интересов и уже через неполные три года влилась в Осоавиахим, организацию из которой впоследствии вырос такой колосс, как Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). В рамках новой структуры любители служебных собак принялись за "организацию возможно большего количества площадок для дрессировки…" (Ю. Румянцев, ж. "Собаководство и дрессировка", 1928г., №6). Армия, нуждавшаяся в собаках, хорошо выращенных и воспитанных любителями, охотно поддерживала это начинание: помогала с получением площадок и обустройством помещений для клубов, организацией соревнований и выставок. Она обеспечивала мероприятиям клубов служебного собаководства парадность и пышность: оркестры, призы, реклама и пр. Любители служебных пород собак на льготных условиях получали корма.
С середины 20-х до середины 30-х годов служебное собаководство в СССР процветало. Серьезную научную и практическую роль в создании национального направления служебного собаководства сыграла Центральная школа военного собаководства, в состав которой входила кинологическая лаборатория.
Советскими специалистами были разработаны очень толковые методики, инструкции и наставления по дрессировке, содержанию и разведению собак. Огромный вклад в кинологию внесли такие специалисты, как Иловайский, Языков, Вайсман, Ильин, Израилевич, Мазовер. Первую в мире книгу по генетике собак, ставшую фундаментом для дальнейших научных исследований, написал Ильин. В области научно-практических экспериментов в кинологии внес ощутимый вклад питомник "Красная Звезда" при Центральной школе военного собаководства.
С середины 20-х годов особую популярность приобрели ежегодные выставки, особенно всесоюзные, на которых демонстрировали свои достижения как любители, так и ведомственные питомники. Экспертизу на этих выставках часто проводили немецкие судьи. Доберманов оценивали корифеи — президент немецкого Доберман Ферайна В.Клодт, Е.Бауман, Э.Отто…
Подводя итоги IV-й Всесоюзной выставки, рецензент отмечал: "По количеству экспонатов (420 собак) она превзошла выставки крупнейших городов Европы". В этой же заметке, напечатанной в очень содержательном журнале "Собаководство и дрессировка", автор приводит две любопытные таблицы, в которых сравнивает количественные показатели данной выставки и ее прошлогоднего (1927 г.) аналога. Выясняется, что в 1927 году показан 91 доберман, в 1928 году — 128. при этом отмечается и тенденция к увеличению числа доберманов, принадлежащих частным лицам. Если в 1927 году любители представили 84 добермана, то на следующий год — уже 112.
На всесоюзной выставке 1925 года публика могла видеть 116 доберманов, среди которых 38 привезены в СССР из Германии. Не только государственные организации имели возможность закупать собак за рубежом, но и частные лица, любители. Среди доберманов нового типа, с более благородной внешностью выделялись привезенные в Ленинград Хорст ф.Штрезофф, https://eldorado-casino-zerkalo.com/ Бона ф.Зеехаген и Артус ф.Айхенхайн. Бона и Артус были детьми великого добермана Люкса ф.Бланкенбург, отца множества чемпионов.
Владелец Боны повязал ее Хорстом, осуществив таким образом инбридинг на знаменитых немецких производителей того времени Бюршеля ф.Зимменау (III-III) и Асту Фосс (III, III-III). Эту комбинацию ленинградский заводчик Кикур осуществил по рекомендации немецких специалистов. Потомство Хорста и Боны оказалось в высшей степени удачным и на довольно значительный срок определило русскую селекцию доберманов. Заметный след в нашей популяции оставила сука из этого помета Бора ф.Арбат.
Вот ее описание, сделанное в 1926 году Вилли Клодтом: "На примере этой суки прислушившийся к нам ленинградский заводчик Геннигсон показал русским селекционерам добермана, каким мы его в Германии хотели бы видеть. Это тип правильно сложенной собаки, которая держится с достоинством и не выглядит переразвитой. Сука уступает своим конкурентам ростом: чуть маловата" (Цит. по ж. "Доберман", №25, стр. 12).
Необходимо прокомментировать слово "переразвитая". Многим сегодня может показаться, что речь идет о чрезмерном физическом развитии. Это ошибка. В те годы, когда обозначилась тенденция к разведению подчеркнуто благородных, очень сухих и поджарых доберманов, что отчасти явилось отголоском прилития кровей изысканного грейхаунда, считалось нормальным развитие породы в направлении подчеркнутой утонченности, рафинированности. И когда эта тенденция переходила некую грань, то доберманов, напоминающих по своему сложению легких и грациозных газелей, называли "переразвитыми".
Выставочная карьера Хорста фом Штрезов сложилась более, чем удачно. Обе эти собаки, так непохожие на старых доберманов России, имели прекрасные экстерьерные данные и они мгновенно оказались первыми чемпионами СССР. А всесоюзный победитель 1926 года Артус фон Айхенхайн, по признанию А.П.Мазовера "явился массовым улучшателем поголовья". И еще одна ленинградская собака сыграла существенную роль в нашей селекции. Это была привезенная из Германии уже взрослой Аста фон дер Шпрее. Она-то и оставила после себя "лучшего из всех рождавшихся в СССР" довоенного периода чемпиона Амора фон дер Нева. "Это была мощная, монументальная собака с могучими костяком и мускулатурой. Самым ценным у него можно считать замечательную по форме голову строгих параллельных линий и геркулесовскую грудь. оба эти признака стойко передавались в потомстве". (А. Мазовер). Лучшая его дочь — Танита — получила звание чемпиона СССР в годовалом возрасте.
Конкуренцию ленинградским заводчикам москвичи смогли составить только после приобретения в Германии нескольких выдающихся доберманов. Выписал их А.П.Мазовер. Лучший из них — Фрей ф.Штрезов — прибыл с некоторым опозданием. Нетерпеливый Александр Павлович не смог его дождаться и схватил прибывшего раньше коричневого Бенно ф.Форстенберг. Фрей достался другому активному доберманисту Войцеку. Два эти кобеля радикально отличались друг от друга и представляли принципиально разные типы. Если Фрей — яркий представитель доберманов "северного" направления в разведении породы — изящный, несколько облегченный, со взрывным темпераментом, длинной сухой головой и шеей, то Бенно был типично "южной" собакой — тяжелый, несколько приземистый, грубоватый с не очень плотно натянутой кожей, крепким костяком. У него были великолепные служебные качества и он почти всегда побеждал на соревнованиях по дрессировке. Фрей же, по воспоминаниям А. Мазовера, "никогда не был побит", легко завоевывал первые места на выставочных рингах.
Две эти противоположные друг другу собаки разделили поклонников породы на два лагеря с непримиримыми позициями. Спор о том, каким должен быть истинный доберман, начавшийся в Германии, развернулся и в России.
В роли апологета старотипного добермана и противника нового стиля выступил немецкий специалист Герберт Савицкий. "Было бы очень жаль, если благородный доберман-пинчер превратится в изнеженную комнатную собаку. В настоящее время… доберман-пинчеры старого типа с густым и длинным волосом, с сильно сжатым туловищем и с широкими, но твердыми как сталь челюстями встречаются с улыбкой. Но лишь только дело коснется работы, этот полный темперамента доберман не так-то легко дает себя победить более красивым конкурентам. Всем кажется, что доберман-пинчер должен быть более элегантным и гордым, щипец (морда — Е.Р.) должен быть острее и длиннее, волос короче и глаже, а подшерсток исчезнуть. К этому идеалу нынешний доберман уже очень близок". Примерно в это же время (1928г.) крупный немецкий судья Зеттегаст, публикуя свой отчет об экспертизе доберманов и описывая известного кобеля Хелиоса ф.Зегестор, отмечает: "Из-за дрессировки он для ринга испорчен" ("Unser Dobermann-pinscher", 1.05.28). Снижение рабочих качеств "русского добермана" советские думающие кинологи объясняли не только спецификой новых подходов к разведению, но и другими, не менее серьезными обстоятельствами. А. Немцов попытался публично обсудить эти проблемы. В статье, которую он красноречиво назвал "заблуждение", говорится о следующем: "Доберман лучше всех остальных пород представлен в СССР. Он столь же легко как и другие ввозные породы выносит условия нашего климата. По восприимчивости к дрессировке в самых разных службах не имеет себе равных. Процент трусливых, забитых, вялых доберманов прямо ничтожен, наоборот же смелых, злых, страстных, горячих в работе большинство… В чем же вина добермана? Вина в том, что добермана нельзя дрессировать хлыстом и палкой, что доберман требует культурных условий для своего содержания. Отказываться от добермана только по этим причинам, не значило бы расписаться в том, что нам тяжело содержать культурную собаку в чистоте, держать ее не впроголодь, поручать дрессировку лицам, которые к этому способны и имеют право по своим нравственным и прочим качествам?".
Довольно убедительно правильность этих слов подтверждают исследования работы собак в Московском уголовном розыске, где их грамотно содержали и умело использовали. Черняев опубликовал в журнале "Собаководство и дрессировка" (№2-3) сводки за 1927-1928 годы. Всего за этот период четыре собаки МУУРа, два доберман и две немецкие овчарки, раскрыли 136 преступлений. при этом 89 удач, т.е. более 65% принадлежат доберманам Беру и Каре.
Объективно говоря, до конца 20-х годов явного дисбаланса между элегантностью и крепостью российских доберманов еще не было. Сильные и красивые собаки вызывали огромный к себе интерес. Заодно у отечественных доберманистов появилась гордость за свое вполне успешное разведение, своих специалистов. Вот как восторженно описывает очевидец работу П.М.Иловайского в ринге доберманов на 2-й Всероссийской выставке в Москве (1928г.): "Как всегда скуп на слова П.М. Иловайский, ..но мало-мальски знакомому с породой любителю ясно, что требует судья от представителей этой породы. На первом плане — типичность, потом костяк (правильность сложения), затем мускулатура, далее окрас и рубашка, и уже, как венец всего — гармония линий.
… Какое знание породы, какую опытность надо иметь, чтобы присудить каждому "по делам его". Невольно вспоминается первая встреча двух конкурентов на первое место Амора фон дер Нева и Фрея фон Штрезов во время экспертизы Петра Маркеловича. Публика густой толпой облепила ринг, все горячо обсуждали достоинства того и другого кобеля, были высказаны десятки мнений, но общего мнения не создалось; слишком уж одинаковы казались оба конкурента. И немедленно почти все сразу согласились с мнением судьи, когда стало известно, что Фрей побил Амора. Было такое впечатление, точно у всех сразу открылись глаза: "ведь, действительно, у него сырой перед, как это мы раньше не заметили" говорили все".
Замечательный кинолог Иловайский, которому очень нравилось молодое советское поголовье доберманов, был далек от благодушия, он приметил "ослабление конституции и уклон к лептозомному типу". Еще в 1925 году он не только констатировал очевидный успех, но и предостерегал: "В таком количестве и таких классных доберманов Москва еще не видала. Особи, как Аякс, Хорст, Бона, Баярд, Альрауне и много других, будут высоко расценены на любой выставке, а такие щенки как Баярд рождаются нечасто. Итак, у нас есть новое и новое высококлассное. Но нет ли в этом новом чего-нибудь нежелательного, слабых сторон? Есть и в общем замечалось следующее: наклонность к укорачиванию ребра, стремление к вздернутости на ногах, некоторое утончение костяка и узкость в груди и, наконец, слабость лапы. Я не говорю, что все это сильно выражено, — нет, все это в виде намеков, в виде границы, через которую все же не следует переступать. Как ни ничтожны эти недостатки, все же они наводят на мысли: а не будут ли эти маленькие, но нежелательные минусы передаваться в потомство, не явятся ли они в потомстве подчеркнутыми? Перед нами только родословные предков московских победителей 1925 года, в "лицо" этих предков мы знаем очень мало или вовсе не знаем, а это очень важно при вязках."
К этой настороженности дальновидного специалиста прислушались не все заводчики. Желая закрепить изысканность Фрея в потомстве, его использовали с довольно близким инбридингом на его предков, а также вели гомогенный подбор, т.е. вязали его с суками, имевшими также склонность к переразвитости.
Гораздо лучше получались результаты сведения "северных" и "южных" линий. Часто, но не всегда толково использовавшийся на племя Фрей, оставил большое и подчас весьма качественное поголовье. Хороши были его дети от упомянутой уже Боры, Боны (инбридинг II-II на Люкса) и Бианки фон Курпарк.
Бианка была привезена Мазовером из Германии в семилетнем возрасте, увенчанная славой всегерманской победительницы. Она успела проявить себя на родине как отличная производительница. Во всем эта прекрасная собака была необычна, да и прожила почти 17 лет. Дважды или трижды Мазовер вязал ее с Фреем и получил потрясающее потомство, включая Гельзу и Гильду, всесоюзных победительниц, а также Флека, признанного в начале 30-х лучшим производителем породы. В 1930 году от него родился Найт ф.Спортгейм, матерью которого была дочь Бенно ф. Форстенберг — типичная комбинация того периода. Найт принадлежал преданному поклоннику породы, пронесшему любовь к ней через всю свою жизнь Н.К.Квашнину.
Примерно до середины 30-х годов было модным среди советских заводчиков называть свои питомники на немецкий лад: фон дер Нева, фон Сходня, фон Арбат, фон Бернгейм, фон дер Волга. ф. Невагрунд, фон Русланд, фон Глюк и т.д. Такая любовь к Германии под прессом политических мотивов постепенно угасала.
Счастливый владелец Фрея и хороший эксперт П.М.Войцик в 1934 году тревожился по поводу снижения интереса к породе со стороны руководства Осоавиахима и государственных ведомств. В своем отчете о X-й Всесоюзной выставке он призвал "значительно расширить закупку доберман-пинчеров". И в связи с тем, что основной причиной отказа государственных питомников от добермана стала его короткая шерсть, настаивал на том, чтобы научно-исследовательские кинологические лаборатории вплотную занялись "акклиматизацией этой породы".
Оба эти призыва повисли в воздухе: акклиматизировать добермана к российским морозам и холодным советским питомникам, слава Богу, не удалось, т.к. возврат к допотопному доберману мало кого привлекал из доберманистов, а закупать новых собак к этому времени уже не удавалось. Железный занавес успел захлопнуться. Налаженные контакты отечественных собаководов с западными прервались на долгие десятилетия.