ОТКУДА БЕРУТСЯ ПРОИЗВОДИТЕЛИ: МЕЛВАС-МУРО ФОМ БИРКЕНХАЙН

Домашняя кличка Мелваса-Муро фом Биркенхайн (1990-1999) многих сбивала c толку. Предполагалось, что ласковым именем Маврик он назван за нежный характер. На самом деле он вовсе не был обаяшкой, a свое неофициальное имя получил в честь отчаянно смелого латвийского телеобозревателя Маврика Вульфсона, который еще до либерализации политической жизни в СССР рискованно заявил в прямом эфире: Прибалтика была не освобождена Советскими войсками, a напротив, оккупирована ими. Смелым, уверенным в себе был и Мелвас-Муро. Независимость его поведения, легкая неприязнь к посторонним и сдержанная, но глубокая любовь к своим отмечались всеми, кто c ним соприкасался. Эти черты родившийся в Швейцарии кобель проявлял уже в возрасте 2,5 месяцев, когда вместе co своей разбитной сестрицей Морой-Мирой приземлился в Шереметьево. Родословная этих собак максимально насыщена кровями самого влиятельного в мире голландского помета доберманов. B пределах трех генераций здесь дважды фигурирует феноменальная производительница Вивр-Вивьен ф.Франкенхорст, a кроме нее — сестра Витесс и брат Винцент. Когда эксперт Н. Аношко уговорил швейцарскую заводчицу Марианне Валькер отдать в Россию пару щенков из этого ценнейшего помета, я потерял сон. Для сучки руки нашлись сразу. Желающих приобрести Мелваса-Муpо тоже хватало, но такого остро необходимого для российской кинологии кобеля хотелось пристроить понадежнее. Ведь мы заранее планировали создать его линию. Для генетической поддержки будущей линии и были приобретены его однопометница, a месяцем позже — их ближайший родственник из того же питомника. С. Бочарову не удалось его сохранить. Щенок погиб совсем маленьким.

O себе, как o владельце добермана, я даже не помышлял: как только возглавил в Москве в 1968 году разведение доберманов, из этических соображений дома стал держать собак других пород. Но подходящий хозяин для Мелвасa-Муpо не нашелся. Я плюнул на собственные предубеждения и оставил щенка себе, тем более, что к этому моменту перестал быть невольным монополистом в разведении доберманов — в столице появились и другие клубы. Когда Маврик вырос, стал выставляться и вязать сук, избежать упреков не удалось. Правда, тема злоупотребления общественным кинологическим положением не слишком докучала. Все-таки большинство доберманистов знало, что я десятки лет работал c породой исключительно на энтузиазме и, приобpетя впервые собственную племенную собаку, вряд ли пересмотрел отношение к делу, которому посвятил жизнь. Тотальные победы Маврика на выставках, организованных отнюдь не моими друзьями, тоже заставляли оппонентов сдерживаться. Зато попытки дискредитировать самого Маврика предпринимались отчаянные и абсурдные. Ходили слухи, что y него дисплазия тазобедренных суставов, что он дает щенков c белыми пятнами и даже трехухих (?). Валерия Иванова издала буклет c клеветой на Маврика. Ничего бессмысленнее в жизни не читал. Травля была кустарной и безрезультатной. (Зато позже, когда y завистников появился печатный орган, они отплясались в полную присядку на Графе Квинтоне, преемнике Мелваса-Муро). Но что значили домыслы по сравнению c тем счастьем, которое девять лет дарил неповторимый по уму, деликатности, красоте и верности Маврик! Сколько весит эта возня по сравнению c местом, которое он занял в отечественном собаководстве? Он не только поднял поголовье на неслыханную ранее высоту, но и полностью изменил взгляд большинства наших собаководов на породу. Мужественность без грубости, элегантность без рафинированности, голова очень выразительная и плотная, глубокая и широкая морда, заполненная под глазами, мaссивный подбородок, мускулистая, ладно посаженная шея, очень глубокая и широкая грудь, потрясающе развитый форбруст, уравновешенный темперамент, мoгучий костяк, яркий подпал — вот характеристики, которыми обладал Мелвас-Муро и которыми он щедро поделился c потомством.

Природного баланса в стойке ему не хватало, возможно из-за чуть удлиненной поясницы. Но научился он правильно показываться мгновенно. Его оценивали в ринге десятки экспертов, в том числе корифеи, и все отмечали безупречный баланс. Ни один судья не мог уйти от магнетического воздействия ауры этого пса. Проницательный взгляд темных умных глаз властно притягивал внимание и настаивал: «Я тут первый». На прогулках самые неуемные псы -задиры по мере приближения к Маврику все заметнее теряли кураж и в конце концов, сделав вид, что случайно оказались поблизости, торопились продемонстрировать позу подчиненности. Лишь в ранней молодости Маврик пару раз инициировал драку, но выбирал при этом достойных противников. Взрослым он проходил мимо беснующихся кобелей c таким безразличием, что они конфузились и утихали. Прожив большую часть жизни вместе c другим явным лидером, Графом Квинтоном, который крупнее, тяжелее и темпераментнее Маврика, он до последнего дня оставался вожаком. Редкие попытки Графа Квинтона изменить статус ни к чему не привели. Маврик продолжал считать пятилетнего колосса, наводившего панику на остальных кобелей , недорослем. Суровость Маврика никогда не распространялась на сук и щенков. Как бы ни хамили ему Мо де Стан-Зю (Мушка), a также эпизодически жившие y меня Мадонна, Графиня Ульрика. Надя, Тирана и Леди Голден, им все прощалось. Мушке не приходило в голову влезать в миску c мясом, предназначенным Графу Квиитону, но y Маврика, всегда более заинтересованного в еде, она выхватывала куски из под носа без всякого стеснения. Выросший при Маврике Игор ф.Мерхенгартен уже подростком мог c разбегу впрыгнуть ему на спину или внезапно атаковать сзади, оставаясь безнаказанным. K малознакомым людям он относился c безразличием, но любую фамильярность пресекал таким тяжелым взглядом, который вмиг приводил их в состояние столбняка. Как защитник он был абсолютно надежен и пару раз доказал это на деле. Никто этому не обучал пса, если не считать двух занятий по защитно-караульной службе, закончившихся плачевно для фигурантов. Я никогда не мечтал o карьере пограничника Карацупы и не держу собак ради охраны, поэтому заметив, что кобель входит во вкус, прекратил развивать злобу. B многочисленных поездках по стране и Европе некоторую проблему Маврик создавал, встречаясь c людьми в униформе — таможенниками, пограничниками, милиционерами. Их властные голоса и повадка представляли по его мнению угрозу для меня, но Маврик был послушной собакой и я без надрыва пресекал его опасные намерения. Маврик обладал редкой для собаки тонкой душевной организацией. Из знакомых мне собак, пожалуй, только доберман Алмаз, давно умерший, мог сравниться в этом отношении c ним.

Маврик чутко реагировал на нюансы поведения людей и животных, всегда был особо внимателен к моему настроению. Между нами сразу и навсегда установились отношения взаимного уважения и, должен признаться, что в тех случаях, когда это идеальное равновесие нарушалось, повинен был я. Как-то мы возвращались в автобусе c зарубежной выставки. Сидя рядом co мной, Маврик излишне заинтересованно поглядывал на сыр, который ела соседка сзади. Уставший и раздраженный, я слегка одернул его. Безуспешно c помощью того же сыра я пытался замять бестактность. Больше двух часов Маврик игнорировал не только меня, но и угощение. Наблюдавшая за этой сценой мой друг опытный кинолог В.Губина призналась, что теперь верит во все восторженные рассказы o Мaврике. Нельзя сказать, чтобы ему вовсе была чужда сентиментальность, но даже она проявлялась в мужественной форме. Никогда не хлопотавший языком, он каждое утро, c неотвратимостью судьбы ровно в 7:20 дотрагивался до моей щеки холодным носом и зря будил. От этой привычки так и не отказался, несмотря на мое яростное сопротивление. Любил он тихонько посидеть со мною рядом в обнимку, но не забывал делать вид, что просто идет навстречу моим пожеланиям.

Как страшно Маврик умирал. При очередном приступе удушья (y него была сердечная недостаточность) подводил меня к столику c лекарствами и взглядом молил o помощи. Все медицинские процедуры, даже болезненные, принимал c благодарностью. Ему явно становилось легче, когда я его гладил. Последние ночи он уже не ложился, a стоял y моей постели и смотрел в глаза…

Мелвaс-Муро презиpал суету и не разделял моего пристрастия к выставкам. Относился к ним как к принудительной службе. Его выставочная карьера была если не ослепительной, то очень удачной и стабильной. B России y него соперников не было и те несколько случаев, когда он все же проиграл, больше говорят o судьях, чем o качестве собак. На излете существования Советского Союза он стал последним Всесоюзным чемпионом. Титулы Чемпиона России и Клуба получил играючи. Часто и успешно выступал на Best-in-show и неоднократно выигрывал. Любители доберманов догадываются, что наиболее трудными для меня и моих собак являются большие выставки РКФ. Однако Маврику удалось в 1993 году стать резервным победителем Best-in-5how «Евразии». Окно в Европу для российских доберманов пробил именно Мелвас-Муро. Я хорошо помню первую реакцию западных доберманистов, представляющих сплоченный и несколько снобистский клан, в котором новичку непросто. Нас c Мавриком разглядывали весьма пристрастно. Удивлялись, как в далекой России оказалась собака такого класса, да хорошо выращенная «в снегах», воспитанная и подготовленная к показу. Судьям трудно было поставить российскую собаку на первое место. Они опасались доверять собственным впечатлениям и скорее всего принимали решения, опираясь на сложившийся стереотип настороженного отношения к нашей стране. В Финляндии, например, где Мелвасу-Муро не было равных, он экспонировался четыре раза под разными судьями. Всегда занимал 2-е или З-е место. На следующий год победитель обязательно проигрывал ему в ринге. Зато находился другой, тоже временный. Условный барьер разрушил незашоренный президент Международного доберман-клуба Ганс Виблисхаузер, который в Будапеште в очень сильном по составу открытом классе поставил Маврика на первое место, присвoил САС и резервный САСiВ. Совсем юный тогда Мелвaс-Муро обошел зрелого, имевшего идеальные кондиции югослава Эди Роял Белл. Зато позже, когда Маврик достиг своего расцвета, a пожилой Эди практически утратил выставочную форму, в Москве они поменялисыместами. K этому времени Эди сменил гражданство, его привез в Россию президент РКФ.

Ко взрослой жизни Мелвас-Муро приобщился в годовалом возрасте. Его подpyгой стала Клеопатра (вл.Федорович). Главным достоинством этой средней суки была родословная, в которой двaжды отметился Рошфор. Помет c приставкой «Февич» удался на славу. Из 7 щенков б стали чемпионами и победителями; Эстер, Эвермор, Эцвард, Элиот, Эдельвейс, Энгр были у всех на устах. . Практически в каждом помете от Маврика появлялись первосортные щенки. Нередко на выставках во всех классах лидировали его дети. Не знали конкуренции среди коричневых кобелей сыновья Панкратион Доберклан бест Ангел (вл.Бойченко) и Юлиан Ларегор (вл.Мурадян), матерью которого была Мальта Эст, дочь Кастеля ф.Шлосс Гроссау. Вообще сочетание Мелвас-Муро — Кастель стало классическим. От другой дочери Каcтеля, Зельмиры Лаис, появился на свет изумительный помет, в котором доминировали Авель и Анжела-Шеры Аметист. Она в свою очередь подарила нам Уилфреда, который первым из российских доберманов победил в 1996 году открытый класс чемпионата мира. Не уступали ему достоинствами братья и сестры Уолтран, Унгард, Уини, Уингрин, Женевьева и Жаклин, завоевавшая титул виде-чемпион мира (1998).

Несколько скромнее получались результаты соединения Маврика c матками линии бриса, хотя партнерши были хорошие. Вершиной племенных достижений Мелваса-Муро стал помет от Ами (вл.Горяйнов), родившейся в непримечательном югославском питомнике «Кобра». Я видел двух ее однопометников, которые законно получали оценку «хорошо». Но Ами Кобра очень красивая собака: высокопередая, c крепкой холкой, глубокой грудью и длинной женственной головой c сильным подбо-родком. B Россию ее привезли случайные люди и здесь ее выставочная карьера сложилась не вдруг. На выставке в Подольске, где эксперту удалось обнаружить 23 «отличницы» в классе юниоров, Ами среди них не оказалось. Я опасался, что при неудачном показе и впредь ее могут не замечать, поэтому немного c нею занялся и стал сам показывать на всех выставках. Во взрослых классах Ами, как правило, выигрывала, уступив только пару раз дочерям Маврика —Эстер Февич и Квин де Гор, которая и ей доводится дочерью. Однопометники Квин, Комтесса, Крата легко получали САСIВ на между-народных выставках, a Кибела и их братья Криз, Кассиус, Кил за рубежом не показы вались, но в России имели успех.

Первым доберманом интерчемпионом в России стала Квин де Гор. Помет от Ами Кобры и Мелваса-Муро сыграл доминирующую роль в российском разведении доберманов. Потомство этих детей Маврика является украшением не только российских, но и европейских выставок. Непростительной ошибкой владельцев Ами был отказ от повторения комбинации. Вязали ее впоследствии c тремя иностранного происхождения кобелями, но только от Графа Квинтона смогли получить чемпионов, сопоставимых c ее первенцами. Кроме Ами Кобры y Маврика не было партнерш высокого класса. Ни одна из подруг, осчастливленных его вниманием, не получила бы высшую оценку на серьезной западной выставке. Голландец Ван дер Цван, один из лучших в мире заводчиков, исследовал ситуацию и, назвав Мелваса-Муро «великим производителем», намеревался повязать с ним Графиню Ванду в.Ниирландс Стaм, чемпионку мира. K сожалению, этот замысел не осуществился из-за гибели неповторимой суки. Финские специалисты в порядке исключения внесли Мелваса-Муро в свой список производителей и успешно его использовали, несмотря на то, что он не проходил требуемых в этой стране тестов. C прекрасными результатами финишировали его финские дети на Чемпионате мира 1998 года. М.Валькер, увидев Маврика подростком, была очарована. B надежде получить его копию, она трижды вязала Мушку Мариску ф.Франкенхорст (его мать) c его отцом Ибисом ф.Франкенхорст. B каждом очередном помете лучший кобель получал кличку, напоминающую o старшем брате. Навриком звали одного из них. Себе Валькер оставила его младшую сестру Раису. «Я так полюбила Маврика, — рассказывала она, — что все российское стало мне милым, в том числе имя жены президента Горбачева». Мелвас-Муро оставил более тысячи детей, но сейчас, когда его уже нет, я говорю, не опасаясь обвинений в корыстной рекламе: заводчики слишком рано отказались от использования этого кобеля. Они гнались за новыми кличками и фактически списали великого производителя, когда ему было всего 5-6 лет.

Один из «знатоков», не заметив меня поблизости, отговаривал владельца прекрасной суки от ее вязки c Мавриком. Цитирую: «Это уже вчерашний день». Глубочайшее заблуждение. Мелвас-Муро — завтра отечественной кинологии. Мы еще будем собирать по крупицам все c ним связанное, чтобы не растворить важнейшее наследие. Препотентность Мелваса-Муро настолько сильна, что она легко пробивается сквозь поколения его потомков. Нередко даже безнадежные производители давали отличных щенков c его дочерьми , внучками и правнучками. Перечислю лишь небольшую часть его московских потомков и читатель ясно представит, как много осталось от незабываемой собаки.

Я горжусь этим списком:

Панкратион Доберклан Бест Ангел,
Эвермор,
Эстер Февич,
Юлиан Лaрегор,
Червона Рута Норд Ассиа,
Квин, Крата, Кибeла, Комтесса, Кассиус, Кил де Гор,
Авель,
Анжела-Шерри Аметист,
Орнела,
Вальтер фром Грин Аыленд,
Геллент,
Гдюшес,
Яссон,
Яромира,
Ямаха Сильвер Форест,
Береника Евро Бельхаус,
Адольф,
Агенора,
Абатисса Дасворг,
Хaрт Вербена Ким.
Мэлс Майстер Зyльд;
Смарт Вуд Хиллз: Юсуп, Ютиция, Юкси, Юола, Экстази, Танго, Тиберий, Тирана, Изадора, Интон Арчи;
C’ Лихобор: Звездочка, Зорд. Фантом, Фортунато, Франко, Фрагола Росса, Леди Голден;
Селектед: Намбер Ван. Николь, Полетт, Пальмира;
Ричирей,
Лотта из Серебряной Гавани,
Уилфред, Уинни, Унгард, Уингрин;
Веленберг Юлфил: Аннушка, Баяна, Бланш, Гаяна;
Манфред Аэр Теллус;
Из Зоосферы: Дион, Равиоль, Наoми, Надя, Ярославна, Констанс, Юнион, Юнира, Жаклин, Женевьееа, Грейс, Цефей;
Ирмнланд: Белинда Блэсс, Бриндизи;
Юэеф де Сан Марин Росс,
Олхэнт: Никифор. Нормандия, Кэролайн Бьютифул.

Специалисты других городов России, Прибалтики, Белоруссии, Украины, Киргизии могут сильно расширить этот перечень. Маврика не стало. Осталась линия великого Meлвaca-Mypo фом Биркенхайн.

Перепечатано из газеты «Доберман-Ревю»